Истории

Генплан вместо города

Искусствовед и архитектурный критик Мария Элькина рассказала «МР», что, по большому счету, не так с петербургским Генпланом.

Без идеи

В сентябре снова состоятся обсуждения поправок к генеральному плану Петербурга. Многие из них совершенно необходимы, однако глобально ситуацию не спасут. Нынешний генеральный план запомнится, скорее всего, невероятным количеством поправок, которые предложили внести в него самые разные люди и организации. Во время летних обсуждений экологи требовали предусмотреть в нем велодорожки, а сотрудники Пулковской обсерватории настаивали на отказе от застройки, которая помешала бы им видеть в телескоп звезды. Следующая серия дискуссий запланирована на сентябрь, а в будущем году Петербургу и вовсе обещают новый Генплан. Может быть, нам повезт, и где-то в нем запланируют велодорожки, а Пулковские высоты жильем все же не застроят. Однако частности – не суть проблемы, а следствие неких системных недостатков нашего Генерального плана. Устранить их за год едва ли возможно, хотя и совершенно необходимо.

Мы привыкли к тому, что ничего толком в Генеральном плане Санкт-Петербурга не понимаем. Это ведь сложнейший документ, над которым работают десятки, а иногда и сотни профессионалов. Тем не менее, неверно полагать, что компетентность этих профессионалов определяется степенью запутанности получившегося в результате документа. Наоборот, в идеале она должна определяться его внятностью и простотой для восприятия. Непонятен наш Генеральный план по двум причинам.

  • dtvMGNjQGac

    ВК

  • ceVwBGXVgyI

    ВК

  • dCnjmbpuT88

    ВК

Первая заключается в том, что за ним нет некой объединяющей идеи. Образцовым примером города, у которого она есть, может служить Копенгаген, где власти четко постановили: качество городской среды  определяется количеством людей, находящихся на его улицах. За этой вроде как наивной сентенцией стоят серьзнейшие  соображения.  Много людей на улицах – это значит процветание магазинов и кафе, безопасность и уменьшение расходов на медицину. План развития Хельсинки строится вокруг того, что финская столица хочет к 2050 году стать пересадочным узлом между Европой и Азией. Может, ничего и не выйдет, но масштаб амбиции подстегивает честолюбие, так что можно не сомневаться: Хельсинки через 30 лет станет более интересным и приятным местом.

В Генплане Санкт-Петербурга не заложено не то что таких глобальных, но даже самых необходимых с практической точки зрения стратегий. Скажем, количество возводимого жилья, судя по всему, очень плохо увязано с предполагаемым увеличением населения и экономическими прогнозами. В Генплане не предложено эффективное решение проблемы сообщения периферии с центром, а это значит, что проблема будет только усугубляться и скорее рано, чем поздно, приведет к транспортному коллапсу. Нельзя сказать, что в Генеральном плане не было ответов на многие вопросы – в нем и вопросов-то нет.

Что будет с городом?

На отсутствие сформулированной концепции развития накладывается еще одно неприятнейшее свойство петербургского Генплана. Он не дает хоть сколько-нибудь внятного представления о том, как наш город будет выглядеть и функционировать. Генплан представляет собой карту-схему, расчерченную на цветные квадратики. Разные цвета обозначают разные зоны. Например, буковки 2ЖД на бледном розовом фоне обозначают «малоэтажную многоквартирную жилую застройку с включением общественно-деловой застройки и инженерной инфраструктуры, связанной с обслуживанием объектов». А вот 3ЖД на чуть менее бледном розовом – уже средне- или многоэтажную застройку, с включением все той же обслуживающей инфраструктуры. На карте еще есть зоны скоростных дорог, несколько типов зон с «прочими инженерными объектами», шесть разновидностей рекреационных зон и пр. К плану прилагается множество всевозможных норм, регламентов, предписаний и ограничений. Грубо говоря,  принцип нынешнего Генерального плана Петербурга заключается в том, чтобы создать некий универсальный свод правил, как бы автоматизировать процесс принятия решений вместо того, чтобы предлагать сами решения.

Так было не всегда – систему зонирования ввели в 1980-е годы. Тогда, как сказано на сайте КГА, «разрешительная» система была заменена «нормативно-правовым регулированием». Скорее всего, такая перемена произошла в рамках общего движения в сторону либерализации. К сожалению, когда хотят сделать как лучше, не всегда удается не сделать хуже. Генеральный план Ленинграда 1965 года, несмотря на то, что в результате его реализации было совершено немало ошибок,  - документ кристальной ясности. Все, что делалось после этого – подобно наступлению темных веков.

План 1965 года состоял из простых, любому понятных схем, где были обозначены зоны нового строительства, зелные зоны, дороги и железные дороги, приморские участки и так далее. Для каждой зоны новой застройки в ЛенНииПроекте разрабатывались отдельные планы, то есть ничего случайного в городе произойти не могло. Схемы же с условными обозначениями существовали для того, чтобы видеть картину развития города в целом, в разных его аспектах. Нынешняя система зонирования невероятно сложная и громоздкая, при этом она не дает представления ни о том, как будут меняться отдельные территории в городе, ни об общем положении дел. Кажется, что ее задача – вносить неясность. Зоны задают некие ограничения и описывают лишь в очень общих чертах возможное развитие событий.

Нужны зеленые зоны и выход к морю

Мы, например, хотим, чтобы на новом намыве на Васильевском появилась красивая архитектура, удобные набережные, зелень. Мы, вообще говоря, хотим, чтобы у нас был настоящий выход к морю, которым мы могли бы гордиться, и к которому мы бы с радостью приезжали на полдня. Генеральный план же говорит только, что на намыве будет много жилой застройки, немного деловой и еще немного пассажирского порта. Что совершенно не обещает нам ни зелени, ни набережных,  ни красивых домов. Генеральный план ничего такого не предписывает.

На практике участки под застройку с некоторыми обременениями отданы на откуп девелоперам, главный интерес которых – построить как можно больше квадратных метров и как можно меньше потратить на инфраструктуру. И так не только на намыве, а почти что везде.

Есть подозрение, что профессионалы в Генеральном плане понимают не намного больше, чем все остальные. Точнее, они, безусловно, прекрасно разбираются во всех технических деталях, но города за ними вовсе не видят. Мы часто слышим от архитекторов и чиновников профильных комитетов, что все хорошо, потому что все делается точно, как предусмотрено Генеральным планом.

Между тем, пока все делается строго по Генеральному плану или с незначительными отклонениями от него, в Петербурге происходит градостроительная катастрофа.

В центральных районах застраиваются последние участки, которые могли бы спасти Петербург от удушения из-за отсутствия деревьев. Жилые «муравейники» строятся все ближе к старому городу.

Мы теряем последние возможности выхода к морю и превращаем набережные Невы в безлюдные автомагистрали с уродливыми высотками по краям. Город растет несопоставимо быстрее, чем ветки метрополитена, создавая трудноразрешимую транспортную проблему на много десятилетий вперд. Городские власти продолжают распродавать землю, тем самым гарантируя, что в ближайшем будущем не станет лучше. При этом надо понимать, что игра идет на время. Каждый год, да что там – каждый месяц Петербург становится чуть хуже, а возможности улучшения в будущем все призрачнее и дороже.

Петербургу нужен не просто очередной Генеральный план. Петербургу жизненно необходим качественно лучший Генеральный план, который честно признал бы, что в городе есть колоссальные проблемы и предложил пути их решения. Генеральный план, в котором у Петербурга появилась бы простая и всем понятная стратегия развития на ближайшие десятилетия, и который подразумевал бы механизм разумного контроля решительно над каждой строительной площадкой. Грубо говоря, городу нужен ответ на главный вопрос: каким мы хотим видеть его в будущем?

share
print