Корреспондент MR7.ru узнал мнение внештатного главного гематолога о решении запретить ввоз некоторых лекарств из США ради ответных мер на санкции Америки.
В Государственной Думе руководители всех фракций однозначно за то, чтобы в ответ на американские санкции запретить в Россию ввоз целого ряда товаров, произведенных в США, в том числе и лекарств, многие из которых являются единственными возможными для лечения ряда тяжелых заболеваний, в том числе онкологических.
Представители ведущих благотворительных фондов, помогающих людям с тяжелыми, редкими и онкологическими заболеваниями, уже не раз высказывались, прося депутатов одуматься и не брать грех на душу — не заниматься душегубством. В Сети создана петиция, под которой собирают подписи, чтобы Госдума не принимала подобный закон, высказались по этому поводу и некоторые медики.
Петербургские журналисты поинтересовались у Александра Румянцева, академика РАН, профессора, главного нештатного специалиста-гематолога Минздрава России, как российская медицина будет бороться с серьезными заболеваниями без иностранных лекарств.
— Основная часть производства необходимых лекарств локализована в России, потому что у нас был период, в рамках которого это стало условием допуска зарубежных фирм на наш рынок. Это первое. Второе. Я думаю, что эта волна (запрета. — Прим. ред.) благополучно закончится, она отражает энтузиазм этих людей — законодателей, которым хочется закрыться. У нас линия, которую мы ведем с Борисом Владимировичем (Борис Афанасьев, профессор, директор НИИ ДОГиТ им. Р. М. Горбачевой в Петербурге. — Прим. ред.) много лет, это линия, которая соответствует словам Чехова, а он ведь врач был и сказал, что «нет национальной науки, как нет национальной таблицы умножения», я добавлю — и практики национальной тоже нет. Поэтому не существует замкнутой системы. Я думаю, мы найдем возможность продолжать эти исследования разными путями, поскольку мы прожили достаточно большую жизнь и жили в разных условиях, мы всегда шли вперед, основываясь на самых выдающихся мировых достижениях. Рассказываю как пример: мы не можем как государственные бюджетные учреждения купить инновационные препараты, которые не зарегистрированы в России, но эту функцию (покупки. — Прим. ред.) успешно выполняют благотворительные фонды и организации. Они могут купить препарат за рубежом, который может быть доставлен сюда. А мы уже своими инструментами — с разрешения этического комитета и других структур — используем препарат для лечения.
— Собрать деньги должны благотворители?
— Да.
— То есть мы, налогоплательщики, должны собрать деньги, чтобы лечились люди?
— Это нормальные условия, во всем мире такие.
— Но там нет таких запретов.
— Но я вам могу сказать, что во всем мире есть разные варианты запретов. Вот вы знаете, что японцы практически не используют зарубежные препараты, у них все свое? Да у нас была проблема с фармпромышленностью.
— А теперь?
— А теперь мы ее развиваем, у нас уже появилось сейчас шесть компаний, которые очень серьезно работают в области новых лекарств. Жизнь изменилась, сегодня это не завод химический, который производит лекарства, а штучный товар: все делается в лабораториях с помощью молекулярных методов. И небольшая лабораторная служба высокоорганизованная может производить лекарства. Да, эта ситуация, о которой вы говорите, создаст трудности, но мы будем с этим бороться. Мы сделали все соответствующие заявления, включая и представление этих материалов руководству страны, о том, что это недопустимо по отношению к детям и по отношению к людям, которые имеют шанс выжить при использовании этих препаратов.
— Вы надеетесь, что депутаты смогут прислушаться к вам?
— Думаю, что да. Потому что это же было предложение законодателей, а потом начнутся поправки. В России всегда законы создаются для того, чтобы их обойти.
— Это же грустно.
— Это не грустно, это наша жизнь так устроена, нас научили за годы жизни. Как говорят: нас дустом, а мы крепчаем.
