Истории

Алексей Лахов: Человек понимает, что не совсем потерян

Автобусы благотворительного фонда «Гуманитарное действие» приезжают по расписанию в разные точки города. И наркоманы могут получить здесь помощь — чистые шприцы, воду, дезинфицирующие салфетки, презервативы.

Пообщаться с консультантами, с врачом. Просто поговорить. И для многих людей встреча с сотрудниками фонда, посещение автобуса — важная вещь в жизни, которая для некоторых становится возможностью выхода — решением лечь в больницу, достичь трезвости, изменить жизнь.

Помощь «Гуманитарного действия» — это так называемая низкопороговая помощь, когда человек, который в ней нуждается, употребляет наркотики. Да, существует жесткое правило — приходить в автобус в наркотическом опьянении и приносить их с собой запрещено.

Алексей Лахов, заместитель директора «Гуманитарного действия», который в свое время — в 1999—2000 годах — сам приходил в автобус, потому что употреблял наркотики 13 лет, а теперь уже много лет в ремиссии, рассказывает, зачем нужна эта помощь и как она работает.

— Первое, в чем смысл низкопороговой помощи — она позволяет вовлечь человека в систему оказания какой бы то ни было помощи вообще. Возможно, у него не будет сначала запроса на то, чтобы ему в принципе в чем-то помогали, кроме того, чтобы давали чистый шприц, например. И у нас, на самом деле, есть такие клиенты, которые приходят, забирают свой набор вот этот — гуманитарный мотивационный пакет — чистый шприц, вода, салфетки. И уходят. Им, в принципе, пока ничего не нужно. Пока!

Но есть люди, которые находятся на продвинутых стадиях зависимости, кто уже понимает, что им нужна помощь, но пока не понимает — какая. И вот благодаря тому, что есть такой мобильный пункт или пункт профилактики ВИЧ-инфекции, они туда приходят, начинают разговаривать и в процессе общения как раз выявляются те проблемы, которые можно помочь решить.

Может быть оказана юридическая, социальная помощь. Психологическая. Иногда надо просто посидеть с человеком и поговорить. И после этого уже начинаются нередко другие шаги, более конкретные просьбы, вопросы. И человек решается проконсультироваться с врачом. Лечь на детокс и на реабилитацию в Городскую наркологическую больницу. Решить проблемы с восстановлением документов, с жильем.

Так постепенно человек понимает, что не совсем потерян, что есть и будущее, несмотря на то, что он зависимый.

Как один из наших волонтеров, который из своих 45 лет употреблял 20 лет и почти столько же сидел. А теперь волонтер в больнице и мы уже его, наверное, на работу даже возьмем.

— Да, невероятная история этого Александра: мальчика из интеллигентной ленинградской семьи, из продвинутой школы на Фонтанке. Его зависимость, его путь на «вичовую» зону за Полярным кругом, бунт заключенных, когда им не предоставили терапию, его жажда выжить. Его история о том, как он во время второй своей долгой отсидки пошел вдруг учиться. Его осознание того, что зависимость просто поглощает жизнь, уничтожает ее. И вот теперь человек в ремиссии. Я говорила с ним и была поражена, насколько он сейчас ценит жизнь, насколько дорожит нынешним своим трезвым состоянием и готов помогать другим. Но ведь некоторые люди не изменятся никогда и это нужно принять.

— Да. Это нужно принять.

— Что тогда дает низкопороговая помощь не только для этого человека, но и для общества в целом? Недавно я написала в соцсети пост о зависимом человеке, так получила столько откликов. что такие люди рожать детей не должны, что им вообще места нет и прочая, прочая, прочая. И уж о том, что человек нуждается в помощи в любом случае, никто из комментаторов не написал.

— Для общества это, в первую очередь, дает защиту от ВИЧ-инфекции и от гепатитов. Потому что условный чистый шприц — это не переданный кому-то вирус иммунодефицита или гепатит. Укол чистым шприцем, кроме того, это шанс для зависимого человека не получить сепсис. Потому что если он колется одним и тем же шприцем с кем-то, то всякое может быть. С другой стороны, есть еще вот такая вещь: человек, который приходит и чувствует, что к нему относятся по-человечески, а не как к преступнику, больному, падшему, вполне возможно, что это отношение способно его удержать, дать возможность взглянуть на себя по-другому. И не совершить нечто противоправное.

Когда с человеком обращаются по-человечески, он это понимает и способен оценить. Тем более, что часто люди, которые работают с наркозависимыми, сами прошли этот путь, вышли в ремиссию и тоже способны понять его проблемы. Человек может ходить к нам год, два, а потом поймет, что надо делать что-то со своей зависимостью. И он будет знать — куда идти. Ведь во многих социальных учреждениях помощь как раз высокопороговая — она предполагает, что у человека, по крайней мере, есть уже и документы, и мотивация. Должны работать хотя бы анонимные кабинеты, чтобы человек мог прийти даже без документов, чтобы хотя бы сначала поговорить о своем состоянии. Социалка в какой-то степени должна быть анонимная, очень приближенная.

— А ты помнишь свое первое посещение автобуса «Гуманитарного действия»?

— Это было в 1999 году летом. Автобус тогда стоял недалеко от моего дома, надо было одну остановку пройти. Привел меня туда знакомый. До сих пор помню такой медицинский запах внутри автобуса — дезинфектанта какого-то. Я пришел туда тестироваться на ВИЧ и гепатит. Тогда еще тесты были по крови, их везли в больницу Боткина, а потом надо было приходить за ответом.

Я, узнав, что на гепатит тест положительный, потом пошел сдавать подтверждающие тесты в поликлинику. То есть не совсем еще дезадаптированный был (улыбается. — Авт.). Потом уже я попал в «Гуманитарное действие», когда уже сам был в ремиссии и работал в НКО, помогающих наркозависимым и ВИЧ-положительным людям.

— Как меняется низкопороговая помощь с появлением мессенджеров?

— Низкопороговая помощь выходит в Интернет. Да, есть наркозависимые люди, у которых нет смартфонов, но, по крайней мере, мы знаем, что, если в компании у кого-то есть смартфон, чтобы покупать наркотики через закладки, в то же время он может рассказать, что есть канал, где не торгуют, где говорят о том, куда можно пойти, чтобы получить помощь. Мы недавно смотрели — откуда люди узнают о нас и к нам приходят. Так вот, большая часть узнает от знакомых, друзей и через мессенджеры.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.

share
print