Истории

Восемь лет жизни на паузе

Пианист Михаил Окулов освоил профессию дальнобойщика. Вместо игры на рояле и работы с учениками он вынужден ездить в дальние рейсы на старенькой «Газели». В результате «органного дела» уже восемь лет жизнь музыканта стоит на паузе.

«К сожалению, один рейс перекрывает зарплату педагога в музыкальной школе. Он тяжелый, трехсуточный, но приходится из-за ипотеки самому садиться за баранку и ехать в грузовой машине. Мне, с двумя высшими образованиями.

В пути слушаю Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Хосе Каррераса. Так что да, это одна из сторон жизни. Мне иногда кажется, у меня уже раздвоение личности за эти 10 лет".

Так 35-летний пианист Михаил Окулов описывает свою нынешнюю жизнь: сначала играет в ДК Ленсовета «Времена года» Антонио Вивальди с оркестром, затем садится в свою «Газель» и везет две тонны косметики «Орифлейм» в Мурманск. После возвращения — сразу в Москву в Дом музыки — тоже концерт.

В Петербурге его ждут ученики — он преподает на дому. Десять лет назад он был неприлично юным, 24-летним директором Царскосельской гимназии искусств. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Для Михаила этот виток в музыкальной карьере стал самым крутым и пока последним.

OM5.jpg

Уже восемь лет в судах Петербурга слушается дело по факту злоупотреблений должностными полномочиями Окуловым в период работы директором гимназии. По мнению следствия, он закрыл глаза на некачественно выполненную реконструкцию исторического органа и подписал акт приемки инструмента.

Справедливости ради надо отметить, что кроме директора акт подписали еще шесть членов комиссии, а он не был даже ее председателем. Но почему-то обвинение предъявлено только ему. Экспертиза посчитала, что Окулов должен выплатить государству 4 миллиона рублей, при том что контракт на ремонт был заключен на сумму в 4,3 млн.

С тех пор адвокаты и Окулов борются в суде за то, чтобы снизить эту сумму до реальной. По их мнению, недоделки, может быть, и были, но не более чем на 230 тысяч рублей с копейками. Их версия кажется вполне правдоподобной, учитывая, что этим летом, после всех перипетий, орган, наконец, собрали. И он зазвучал.

Собрали орган бесплатно Павел Чилин и Владислав Иодис, мастера, которые и участвовали в той злополучной реставрации.

Если бы реставрация, за которую по конкурсу было выплачено 4 млн 300 тысяч, была выполнена лишь на 300 тысяч рублей, как утверждает обвинение, вряд ли инструмент вообще можно было эксплуатировать.

«Во время проведения экспертизы назначенной городским судом, мне удалось поиграть для экспертов на этом органе, — рассказывает Михаил Окулов. — И я успокоился и обрадовался, потому что стало окончательно понятно, что те вещи, которые написаны в уголовной экспертизе, как возможно невыполненные работы, например, меха, электромотор — исправно работают и инструмент прекрасно звучит. Это доказывает, что все обвинения против меня — это чушь».

Но вернемся к началу. До 2012 года карьера пианиста развивалась стремительно.

Пока папа пел православную музыку в Никольском соборе, а мама работала у Льва Рахлина в Мюзик-Холле, сын, лауреат и победитель многих международных конкурсов, поступил в консерваторию. Его приглашали играть для Владимира Путина и Герхарда Шредера, а в 17 лет он выиграл престижный Международный конкурс музыкантов им. Дихлера в Вене, в 1996 году — взял премию Steinway Junior Piano Competition в Гамбурге. Во время учебы в консерватории преподавал в 9-й музыкальной школе — с 18 лет.

«Я в свое время неплохо играл — Путину, Шредеру, — скромно рассказывает Михаил. — Меня с 1998 года приглашали учиться в Германию в высшую школу музыки Карлсруэ, но я, видимо, сумасшедший… У нас с курса 46 человек уехали за границу, и только трое идиотов остались, среди них я».

Многие в Петербурге видели в молодом человеке одновременно талант и организаторские способности и прочили ему большое будущее.

В 2010 году преподавателя 9-й музыкальной школы в Кировском районе приглашают на должность директора Царскосельской гимназии искусств на смену Юрию Федоренко, который к тому времени руководил гимназией более 30 лет. Школа в то время переезжала в новое здание, ремонтировала старое, готовила к реставрации дореволюционный орган SAUER со столетней историей.

У W. SAUER ORGEL OPUS 432 яркая биография. Его возраст — 135 лет. Сначала орган был изготовлен для церкви, но потом оказался в консерватории, на нем играл Сергей Прокофьев. Орган пережил три революции, две мировые войны, уцелел в пожарах, бомбежках и наводнениях, в 80-е годы его «списали» и передали в музыкальную школу Царского Села.

Михаил берется за дело энергично. За три года руководства гимназия становится центром культуры не только Пушкинского района, но и Петербурга: здесь проходит более сотни творческих и культурных мероприятий, среди учеников — 380 лауреатов международных конкурсов.

Культурная жизнь Пушкинского района так бурлила, что за три года в Ахматовской гимназии появилось более 350 лауреатов конкурсов и фестивалей. Для сравнения, за многолетнюю историю детской музыкальной школы она воспитала только 55 лауреатов.

«У нас была очень насыщенная жизнь. Мы возили детей в Швецию, в Германию, привозили к нам светил классической музыки. Гимназия Ахматовой стала соучредителем двух международных музыкальных конкурсов — в России и Швеции. Частыми гостями гимназии в Пушкине стали профессора мирового уровня в области искусства и культуры. Было заложено начало творческих встреч с ведущим Сергеем Мигицко, на следующую встречу приехала Анна Ковальчук, — вспоминает Окулов и глаза его загораются. — Ахматовская гимназия для меня — это огромная база для реализации творческих планов. Мне же не унитазы считать хотелось. Я был человек очень подвижный».

Но все творческие планы реализовать не удалось. С самого начала молодому директору постоянно мешали — все три года гимназию трясли проверками. По словам педагогов, их инициаторами были несколько преподавателей, недовольных назначением молодого директора.

К сожалению, не выдержали нервы и у бывшего директора — он присоединился к жалобщикам. Михаил Окулов говорит, что с Юрием Михайловичем Федоренко знаком с детства — еще мальчиком он часто выступал в Ахматовской гимназии. Он до сих пор вспоминает, как Юрий Михайлович подкармливал его пирожками между выступлениями.

До увольнения, которое стало для Федоренко неожиданностью, отношения между ним и Окуловым были прекрасными и доверительными. Но после увольнения, их характер сильно изменился. По мнению Михаила Окулова, причиной стала предстоящая реконструкция органа, контракт на которую Юрий Федоренко планировал провести без конкурса — заключив его с дружественной фирмой Ассоциации органистов и органных мастеров.

Михаил Окулов в строгом соответствии с принятым 44-м законом «О госзакупках» объявил конкурс. Ассоциация органистов не смогла принять в нем участие, так как не могла выполнить условия контракта — у них не было реставрационной лицензии. В итоге выиграла крупная компания «Зона Звука», которая снизила цену реставрации с 8 миллионов до 4,3 миллионов рублей. По словам Окулова, они пошли на такой демпинг, чтобы точно выиграть конкурс: работа по органу для них была престижной, поэтому они готовы были выполнить ее с минимальной прибылью.

om7.jpg

Пока шла реставрация, на гимназию валились проверки — одна за другой. Их инициаторами были люди, чьи интересы невольно задел новый директор. В гимназию приходили сотрудники УФАС, Роспотребнадзора, Комитета финансового контроля, полицейские. Но придраться было не к чему. Пока орган не вернулся с реставрации.

Орган принимала комиссия из шести человек, в составе которой были помимо Окулова, его заместитель Владимир Васильев, гендиректор Общества камерной музыки Виктор Кулешов, представители «Зоны звука», эксперты Росохранкультуры Владимир Кошелев и органный мастер Павел Чилин.

Чилин — единственный органный мастер в России, на его счету реставрация органа в костеле в Ковенском переулке, в приходе св. Михаила на Васильевском острове, создание инструментов для хорового училища им. Глинки и академии им. Гнесиных, реставрация органных часов в Эрмитаже.

На Окулова написали донос и началось дело, которое длится уже восемь лет. В 2013-м Михаила уволили с должности, до 2015-го он находился под подпиской о не выезде, чтобы отдавать кредиты приходилось работать не по профессии, да еще оплачивать адвокатов.

«У меня ощущение, что мою жизнь с тех пор поставили на паузу», — так описывает свое состояние Михаил Окулов.

Уголовное дело было возбуждено в 2012 году, и в 2015-м закончилось тем, что Окулов признал вину — по его словам, вынужденно: «Боялся, что меня посадят в тюрьму. Я не признавал вину до последнего дня, но пообщавшись с адвокатами и почувствовав настрой суда, я понял, что у меня другого варианта нет, кроме как сказать то, что от меня хотят услышать».

При этом с суммой ущерба, подготовленной экспертизой бюро «Петроэксперт», не согласилась сама судья, лично осмотрев орган, написав в постановлении — сумму ущерба пересчитать, но уже в гражданском процессе.

Гражданский процесс шел уже в Калининском суде — по месту прописки Михаила. Суд назначил бухгалтерскую экспертизу.

«Калининский суд нас услышал. Что такое ущерб? Это стоимость невыполненных работ, — рассказывает Сергей Егоров, адвокат Михаила, который с начала процесса ведет это дело. — Мы ходатайствуем о назначении бухгалтерской экспертизы. То есть берем уже готовую экспертизу уголовного дела, где определены виды невыполненных работ и просим эксперта посчитать: сколько стоит сделать эти невыполненные работы». Эксперт насчитала ущерб на 239 тысяч рублей.

Этой суммы, если бы так посчитали изначально, было недостаточно даже для того, чтобы возбудить уголовное дело. Прокуратуре это не понравилось — ведь новая экспертиза перечеркивает несколько лет их труда. Приговор обжалуется в городском суде, где судья назначает новую экспертизу — уже третью по счету. На поиск нужных экспертов ушло полгода, вместо 45 суток, назначенных судьей. И вот, 21 января 2020 года, состоялось первое заседание.

На этот раз эксперты, среди которых двое с образованием автодорожного института (эксперты по оценке движимого и недвижимого имущества), а третья — окончила художественную академию им. Репина.

«Что они могут сказать об органе? — Недоумевает Окулов. — Они даже не разобрались в некоторых названиях и просто проигнорировали их в своей экспертизе».

Новые эксперты фактически скопировали первую экспертизу, почему-то упустив некоторые детали, из-за чего сумма ущерба у них составила уже не 4, а 2,5 миллиона рублей.

Адвокат Сергей Егоров объясняет, в чем ошибается первая и последняя экспертиза и почему так считать нельзя:

«Есть госконтракт на 4 миллиона 300 тысяч рублей. Экспертиза считает стоимость выполненных работ — получается 300 тысяч рублей. Берет из стоимости госконтракта вычитает стоимость работ, которую они посчитали. И получается сумма ущерба — 4 млн рублей.

Но компания, которая выполняла госконтракт, она ведь несет и различные расходы: транспортные, таможенные, потому что мотор и меха изготовлены в Германии, расходы на доставку, транспортировку, налоги, зарплату, упаковку, распаковку и так далее. Только страхование органа стоит 300 тысяч рублей. Никто из экспертов почему-то этого не считает. Мы с этим еще на первом процессе не согласились и предложили: давайте посчитаем стоимость невыполненных работ, то есть что осталось доделать? В первой экспертизе эти работы перечислены: шайбочки, войлок, расширения у скамьи и так далее. То есть мы предлагаем посчитать, сколько нужно потратить денег для того, чтобы доделать невыполненные, по мнению экспертов, работы".

«Уголовная экспертиза посчитала ремонт сложного музыкального инструмента, как покраску забора — по строительным нормативам, — объясняет Окулов. — В экспертизе фигурируют слова: килограммы работ, метры покраски. Например, реставрация труб органа — выполненная за 850 тысяч рублей, с их точки зрения стоит копейки — они посчитали — два килограмма металлических труб. Просто взвесили их».

На январском заседании судью удалось убедить вызвать на следующее заседание самих экспертов — чтобы расспросить их о том, как они считали ущерб. У адвоката и Михаила Окулова множество вопросов: «Учитывая, что они не имели должного образования они не смогли из текста выявить невыполненные работы и произвести по ним расчет. Там есть специфические названия, которых они просто не знают и поэтому они решили их проигнорировать.

Например: абстракты, пфильц, интонировка, кондукты, винтлаба, «суперкопула»… Эти эксперты никак не связаны ни с культурой, ни с искусством".

История, рассказанная Михаилом Окуловым, за 10 лет обросла множеством имен и удивительными поворотами. Он вспоминает, как следователь не разрешил ему поехать в Германию на традиционный ежегодный благотворительный концерт, который начинал проводить еще его отец — с 1991 года.

«Сольный концерт в Баден-Бадене. Мы проводили его в пользу детской раковой клиники в Петербурге, заведующим детским отделением была Маргарита Борисовна Белогурова. Каждая поездка спасала жизнь ребенка. До 2011 года я ездил спокойно, играл концерт и привозил по 5−7 тысяч евро на нужды клиники. И вот во время следствия я прошу следователя отпустить на концерт в Дрезден, на неделю. Залог за меня предлагал дрезденский салон роялей — полмиллиона евро. Следователь отказывает. Концерт не состоялся. В результате кому-то была не оплачена необходимая для жизни операция. Жить спокойно мне эта история не дает».

Михаил Окулов вспоминает другие закономерности: трое судей, которые склонялись на его сторону, впоследствии были уволены. «Странно, что те судьи, которые встали на мою сторону — уволены, а мой следователь и судья, вынесшая обвинительный приговор пошли на повышение» — говорит Окулов.

Но Окулов не тот человек, который сдается перед трудностями. Он вспоминает, как после того, как он сыграл Владимиру Путину, в газете вышла статья «Миша Окулов не боится Путина», и заявляет — он по-прежнему не боится никого и верит в то, что справедливость восторжествует.

Пока шел суд он получил второе высшее образование в Финансово-экономическом институте по специальности: «Экономика труда»: «У нас в семье так: «Если ты не работаешь — ты учишься». Закончил с красным дипломом, защитил магистерскую диссертацию и участвовал в разработке бально-рейтинговой системы для начисления зарплат музыкантам в Мариинском театре с учетом их музыкальных нагрузок.

Про свою нынешнюю работу частным преподавателем Окулов отшучивается: «Я всем говорю — я работаю предателем родины. Почему? Я выбираю талантливых детей, занимаюсь с ними и отправляю за границу. Уже четверых устроил».

Несмотря на все плохое, что произошло и может произойти, Михаил не отчаивается и не уезжает из страны, хотя его до сих пор зовут: «Орган сплотил вокруг меня много душевных и творческих людей. Для меня было откровение, что хорошие люди есть даже в уголовно-исполнительной инспекции. Там ко мне с таким теплом относились: я отмечался у них раз в месяц. Единственным дискомфортом было то, что приходилось сидеть в общей очереди с матерыми преступниками. Хотя я там себя мэтром чувствовал — у всех по одной статье, а у меня вот список из 11 позиций. Сотрудники инспекции настолько вникли в мою ситуацию, что спрашивали: как вы вообще к нам попали?»

Что касается суда, то он вызывает у Михаила большой скепсис: «У меня сложилось впечатление, что суд — это регистратор. Просто чтобы зарегистрировать позиции. Самый главный в суде — прокурор. Судьи не хотят ни во что вникать. Решение давно принято. Вообще я уверен, если бы меня судил робот, то я бы выиграл дело».

Орган в этой истории второй главный пострадавший. Если бы не вся эта история, то орган в 2012 году благополучно бы собрали, а учащиеся гимназии по классу органа имели возможность на нем заниматься — целый поток, тысячи человек были лишены возможности обучаться на инструменте. Из-за уголовного процесса, орган пролежал в разобранном состоянии около семи лет. Но этого мало — на орган упал потолок.

OM4.JPG

Вследствие протечки, о которой Михаил Окулов предупреждал следователя, образовавшейся в зале, где он хранился, часть потолка обрушилась, частично повредив некоторые конструкции.

Ничего не случилось с «Зоной звука», которая по мнению следствия недовыполнила работы по реставрации органа и, хотя десятилетняя гарантия до сих пор не закончилась, новое руководство гимназии даже не обращалось в компанию за помощью по его ремонту.

Ну, а главное, когда орган, наконец, собрали — он заиграл. Не понадобилось никаких дополнительных ремонтно-реставрационных работ. Его просто очистили от пыли и штукатурки, продули трубы и собрали. По иронии судьбы собирали его те самые мастера Павел Чилин и Владислав Иодис, которые по мнению следствия восемь лет назад его некачественно отремонтировали.

Корреспондент MR7 связался с бывшим директором гимназии Юрием Федоренко. Он согласился с нами встретиться, но в какой-то момент перестал отвечать на звонки. В телефонном разговоре, он отметил, что:

«Орган, как музыкальный инструмент, не совсем соответствует своей функции. Я восстанавливал орган с 1988 года, но мы восстановили его как любители, без претензий на профессиональную… в общем была выделена значительная сумма для реставрации всего здания и строительства нового корпуса. Орган славен не только своей историей как музыкальный инструмент, он еще и имеет свою детективную страницу».

Юрий Сидоров, действующий директор гимназии, оказался в момент написания материала в отпуске.

Вот что он говорил на открытии органа телеканалу ОТР: «Это не была реставрация этого инструмента. Проводились противоаварийные работы, монтаж и установка его на сцене органного зала гимназии. Это очень кропотливая и очень сложная работа. Почти семь месяцев длилась только очистка органа. Потому что на нем был очень толстый слой пыли, штукатурки и строительного мусора».

Михаил Окулов, вместо того, чтобы заниматься творчеством, вынужден «крутить баранку» зарабатывая себе на жизнь.

share
print