Эксперт — о третьей волне коронавируса в Петербурге.
Петербург накрыла третья волна ковида, отметка выявленных перевалила за тысячу, смерть за минувшие сутки констатирована у 73 человек. При этом город принимает у себя футбольный чемпионат и готовится к «Алым парусам», а вновь вводимые ограничения и требование к работодателям вакцинировать до 65% сотрудников не вызывают ни у кого ни трепета, ни энтузиазма. Все устали — медики, горожане. Онкоэпидемиолог, научный сотрудник Университета Тампере и ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова» Минздрава России, а также директор Института междисциплинарных медицинских исследований (НЦ ИММИ) Европейского университета Антон Барчук рассказал MR7, где мы находимся в этой третьей волне и чего нам ждать.
— Можно ли сказать, что в Петербурге работает коллективный иммунитет или мы его так и не достигли?
— Если бы он работал, мы бы не получили такое число случаев и госпитализаций. Если половина населения переболела, то другая половина — еще нет. Из опыта предыдущих вспышек в Петербурге мы знаем, что для полной загрузки больниц в итоге достаточно 10%-15% жителей, которые заболеют. С появлением нового штамма коронавируса, уровнем социальных контактов как до пандемии (а может и больше), и минимальным числом иммунизированных с помощью вакцинации, мы получили новую вспышку. Можно ли было ее избежать? Наверное, если бы больше людей весной получили хотя бы одну дозу вакцины Sputnik V, а ограничения по контактам сохранились бы на уровне зимы.
— Ситуация, которая сейчас настигла Петербург, на Ваш взгляд, она опаснее второй волны? И когда ожидать облегчения?
— С одной стороны, ситуация ровно такая же, как и была раньше: у нас есть инфекционный агент, вызывающий болезнь, от которой практически нет эффективного лечения. Но, видимо, реакция людей на эту вспышку будет не такой, как на первые две. Никто больше не собирается снижать число контактов, а это значит, что до популяционного иммунитета мы дойдем за счет значимого числа переболевших и умерших, а не за счет вакцинации. Лучшим решением прямо сейчас было бы снизить число контактов и запланировать вакцинацию (которая будет работать, по сути, только через месяц после первого введения). Надо помнить, что переболевшие и вакцинированные все еще могут быть переносчиками, тем более у нас есть новый штамм коронавируса. Так что снижение числа контактов касается всех.
Если ничего не делать, то мы получим волну, в которую переболеют все, кто еще не болел.
По второму разу может заразиться небольшое число (около 10−20%) уже переболевших и получивших вакцину (они будут переносить инфекцию легко, но останутся переносчиками), а это нагрузка на систему здравоохранения, которая может быть больше, чем когда-либо за этот пандемийный год.
— Считаете ли Вы меры, которые сейчас принимаются в некоторых регионах по фактически обязательной вакцинации, адекватными. Не повлечет ли это всплеска подделок документов о прививках и еще большего недоверия людей?
— Вопрос не к эпидемиологу. Но я думаю, все понимают и проговаривают эти риски. Я против обязательной вакцинации и любых других обязательных вмешательств в сфере здравоохранения, но мне очень жаль, что две вспышки в Петербурге, огромное число близких и знакомых, которые тяжело болели и даже умерли, не заставило людей самих прийти к мысли, что вакцина — это единственный выход из ситуации без запредельного числа смертей. Я занимаюсь эпидемиологией онкологических заболеваний, скринингом рака, поэтому приведу такой пример. Все боятся умереть от рака, но возьмем скрининг рака молочной железы. Эффективность маммографии по предотвращению смерти от рака молочной железы — 20−30%. Это малоприятная процедура, источник ложноположительных диагнозов и лишних операций. Абсолютные риски: примерно 2−3 женщины из 100 после 50 лет в России умрут от рака молочной железы, за счет скрининга мы можем избежать одной из этих смертей. При этом эффективность вакцинации в отношении снижения смертности почти 100%. Для коронавируса риски смерти после 50 лет в среднем 1−2 на 100 человек. За счет вакцинации мы можем предотвратить почти все смерти. При этом вакцинация поможет избежать еще и самой болезни. Маммография от самого заболевания не избавит.
Но мы охотно соглашаемся на скрининг рака молочной железы, и почему-то не соглашаемся на вакцинацию. Я этого не понимаю.
— Вы онкоэпидемиолог, что Вы можете сказать людям с онкозаболеваниями и вообще серьезными заболеваниями — многие боятся даже думать о прививках. И многих отговаривают именно медики. Как принять решение?
— Специально с этой целью, чтобы самим понять эффекты вакцинации у онкологических пациентов, мы запланировали исследования с коллегами из Первого медицинского университета им. акад. Павлова и НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова. Если получится, то мы хотим проследить безопасность и иммуногенность вакцинации у онкологических пациентов, которые получают лечение. Главное наше опасение это то, что вакцинация у онкопациентов будет не так эффективна, как у тех, у кого рака нет. Но даже пусть и меньшая эффективность нужна онкологическим пациентам. Ведь если они заболеют, то это повлияет на лечение основного заболевания, его надо будет отложить, а значит, снизить шансы полностью вылечиться. Именно полное излечение ожидает многих онкологических больных при современной терапии, а значит, было бы критично не менять ее схему из-за инфекционной болезни, риск которой очень высок.
