Истории

Церемониймейстер похорон: «Лучшую речь, чем я сама, для прощания со мной никто не напишет»

Церемониймейстер похорон: «Лучшую речь, чем я сама, для прощания со мной никто не напишет»
Фото: Мария Петухова / instagram.com/1good_mourning

Как проходят современные похороны, меняются ритуалы и отношение к смерти.

MR7 пообщался с церемониймейстером похорон (да, есть и такая профессия) Верой Сальниковой. Нам она рассказала о том, как на похоронах все чаще играет джаз, какие похороны экологичнее и как Вера хочет провести свои собственные похороны.

Работа на похоронах. «Я потеряла дочь и мать — то есть как будто с самого начала меня жизнь готовила к этой профессии»

Вера Сальникова работает церемониймейстером похорон, то есть организовывает и проводит похороны. Однако строгого определения профессии нет.

— Получается так, что это понятие я для себя тоже выводила. Да, это человек, проводящий похороны, произносящий речь и следящий за соблюдением этикета. Это классическое определение, но поскольку у меня не было обучения, я сама нарабатывала этот опыт. Я читала тематическую литературу, но старалась отходить от классических стандартов. Поэтому для меня церемониймейстер не только проводит похороны. Я встречаюсь перед церемонией с клиентом и поддерживаю связь с ним после. Отчасти это журналист, собирающий информацию об умершем, отчасти психолог, который может выслушать родственников и выдержать атмосферу горя, отчасти оратор, умеющий привлекать внимание людей, и декоратор, оформляющий зал прощания, — Вера дает свое, расширенное определение того, чем она занимается.

Как она говорит, у этой профессии много разных аспектов, но больше всего — психотерапии, потому что, общаясь с заказчиками, нужно думать, что сделать для людей, чтобы им было чуточку легче.

Вера Сальникова обычно встречается с клиентом за день или два до похорон и обсуждает, как будет проходить прощание. Здесь есть несколько вариантов: прощание в траурном зале, затем отпевание в храме, поминки и кладбище. А может быть одно только отпевание, или прощание может проходить уже на кладбище.

— Я расспрашиваю родственников об умершем, чтобы написать речь. Могу по их поручению заниматься оформлением зала прощания, музыкальное сопровождение также на мне. По желанию клиентов могу делать фильмы памяти из фотографий, — говорит Вера о своих обязанностях.

В день похорон она встречает гостей, произносит речь, предлагает выступить другим. В большинстве случаев едет на кладбище, где также руководит ходом церемонии, иногда присутствует на поминках. Как правило, то, что делает Вера, не противоречит и не дублирует религиозные обряды.

— В начале моей работы бывало, что священник мог сказать про мою церемонию, что это не нужно, что достаточно только молитвы. Но теперь такого не бывает. Договариваемся, — вспоминает Вера и приводит конкретный случай. — Бывает даже так: прощание на кладбище, речи, музыка, потом я делаю музыку тише. Священник совершает литию (специальная молитва). Гроб опускают в могилу. И пока закапывают — снова музыкальное сопровождение. И, конечно, для неверующих гражданская панихида — это подходящая церемония прощания.

Вера стала церемониймейстером спонтанно, похороны ей предложила провести одна клиентка, которая у нее стриглась — основной работой Веры прежде были парикмахерские услуги.

— Это была такая случайная неслучайность. Дело в том, что перед тем, как стать церемониймейстером, я потеряла дочь и мать, к сожалению, на своем опыте узнала, что делать для организации похорон. То есть как будто с самого начала меня жизнь готовила к этой профессии. Пережив горе сама, посещая похороны, понимаешь, что обряды и действа помогают, а когда их нет, остаются вопросы: «А что это было?» — говорит Вера. — В первый раз меня просили только направлять шествие и произносить речь. Но плюс к этому было еще много разных других функций, — рассказывает Вера.

Кстати

Вера продолжает работать и парикмахером, потому что есть постоянные клиенты, которые продолжают приходить. В похоронной отрасли она уже четыре года, но в агентстве Вера — нештатный специалист. Основная ее деятельность сейчас — паллиативная помощь в НКО.

Первый раз. «На каждых похоронах мы думаем о своей смерти»

На всех похоронах, где Вера была как гость, ей по итогу хотелось, чтобы они прошли как-то иначе. С ней согласны и другие люди, посещающие «обычные» похороны.

Вера объясняет, что традиционно происходит так: пришли, постояли, прошло отпевание, затем гости едут на кладбище. То есть церемониймейстерство и клиентоориентированность еще только начинает проникать в эту сферу жизни.

Впервые Вера была на похоронах в 12 лет. Тогда умерла ее крестная. Девочкой Вера запомнила немного: подъезд, гроб, слезы. Тогда у нее так и не состоялся с мамой разговор о смерти и страхе.

— Наверное, на каждых похоронах мы думаем о своей смерти, — считает Вера.

— Почему люди не любят говорить об этом? — спрашиваю.

— Наверно, мы все боимся. У всех есть этот страх: «Ах, скоро меня не станет».

Дома у Веры есть больная, лежачая свекровь. И даже она боится говорить о смерти, потому что зачастую жизнь — это сплошное сожаление.

— Мы жалеем о том, чего мы не сделали. Ее время ушло. Ей 70 лет, она больше никогда не встанет. И конечно, для нее эта мысль невыносима, даже осознавая, что конец достаточно близко, она не может о нем говорить. Смерть концентрирует глобальные вопросы: свою ли жизнь я живу? Кто я? Правильно ли я жил? Чего я добился? На такие вопросы мы боимся и не хотим отвечать, — говорит Вера.

Кладбище_Серафимовское_могила_ZOV_92564.jpg

Фото: Олег Золото / MR7

Традиции и ритуалы. «Мой талант в том, что мне не тяжело от похорон»

В современной России, как объясняет Вера Сальникова, многие традиции, в том числе связанные с прощанием с умершими, утеряны и только начинают возрождаться.

— Похороны не отменяют горе. Мы произносим эти слова: «Он уснул, успокоился», но все равно людям нужны ритуалы выражения их чувств. Например, мне в соцсетях пишут люди, что ходят на похороны и делают самодельные венки, а не покупают, то есть им нужно это действо. Горе все равно будет, но оно становится чуть светлее, — рассуждает Вера.

— У вас как у церемониймейстера тоже есть ритуалы?

— Я после похорон стираю всю одежду. Это забота о себе и разграничение сфер жизни. Понятное дело, что все уже так переплетено, что у меня дома могут висеть глаженные одеяла для прощания, венки и другая атрибутика, но все равно разграничивать важно. Моя задача поддерживать людей, но, чтобы поддерживать, мне самой надо быть в ресурсном состоянии. Это такой ритуал смывания. На похоронах, в принципе, много воды — много слез, то есть происходит своего рода омовение, тело само подсказывает, что ему нужно: например, до похорон я не могу есть, после — ем больше мяса, много сплю. Мне нужно восстанавливаться, — объясняет церемониймейстер.

— А вы не боялись, что начнется депрессия? Когда несколько раз в неделю видишь, что люди плачут и умирают?

— Меня настолько восхитила профессия, что хотелось творить, и было столько адреналина, что ни о какой депрессии и речи не было. Мой талант в том, что мне не тяжело от похорон. У меня получается сохранять спокойствие и транслировать его другим. И это происходит естественным образом. Как правило, я провожу особенные случаи: церемонии, где много гостей, похороны известных людей, детские похороны.

Похороны детей, по словам церемониймейстера, отличаются более сильными эмоциями. Это намного тяжелее — прощаться с той жизнью, которая только начиналась. Вера рассказывает, как на одной церемонии мама, хороня свою дочь, выпустила в небо голубя — своеобразный символ жизни и воскрешения.

— Многие говорят: «Ой, это же так тяжело», я советую сходить на церемонию — там столько искренности, правды и глубины, особенно когда говорят речи, — говорит Вера.

Тем временем

У Веры есть и личный ритуал как у дочери. На могиле ее матери стоит почтовый ящик, куда Вера приносит письма, чтобы не разговаривать на кладбище. Письма написаны водными чернилами — когда идет дождь, буквы смываются, и чернила утекают в землю. Так послание доходит до адресата.

— Каждый случай индивидуален, где-то сильнее чувство вины, где-то попытка запомнить момент и отдать дань памяти умершему. Все, что люди чувствуют, моя задача превратить в символы, — поясняет церемониймейстер.

Для Веры не так интересна классическая форма похорон. Она старается отходить от мрачной атмосферы и органной музыки, подстраивая похороны под клиента.

— Для меня похороны — это какая-то индивидуальная история. Я не могу проводить по пять церемоний в день. Несколько дней уходит на подготовку. Пусть будет меньше, но зато более личное, с привнесенным характером умершего и его родных, — считает Вера.

Кладбище_могилы_ZOV_5019.jpg

Фото: Олег Золото / MR7
Меняется общество, а следом и похоронные ритуалы.

Веселые похороны. «Стол молодоженов — это постамент для гроба»

— Какие эмоции важно прожить на похоронах? Запомнить момент? Отпустить близкого?

— На всех церемониях, которые я провожу, на фоне слез я все равно вижу любовь. Я считаю, что похороны проведены хорошо, когда у людей, которые обратились за услугой, создалось впечатление, что они все сделали правильно: отдали дань, выразили почтение, уважение, любовь, — отвечает Вера.

Однако новое поколение будет хоронить совершенно по-другому, уверена церемониймейстер. Люди придумывают свои, новые ритуалы прощания, которые помогают переживать горе. Все чаще на похоронах играет джаз. У Веры есть основной плейлист — с грустной фортепьянной музыкой, а у клиента есть возможность попросить что-то свое. На тех похоронах, которые проводила Вера, уже играла Адель, «Сиреневый туман» Маркина и АВВА.

— У пожилых людей еще нет такого запроса, а у молодых да: уже и музыку просят другую, и одежду, и стиль. Многие в моем опросе в Instagram отвечали, что на своих похоронах хотят слышать Имперский марш из «Звездных войн», Земфиру, ДДТ «Это все, что останется после меня». Люди становятся свободнее и креативнее. Но запретить плакать невозможно и не нужно, — Вера рада переменам.

Похороны трансформируются и превращаются в вечера-памяти — с открытым микрофоном, коктейльной вечеринкой и зум-конференцией. Альтернативой поминкам становится фуршет. Все общаются, вспоминают умершего.

— Я часто беру свадебное оформление для похорон: стол молодоженов — это постамент для гроба. Прощание на улице — выездная регистрация. И фото, и видеосъемка тоже придет в эту отрасль. Я тоже немного фотографирую, но на телефон. У меня в галерее вперемешку: семейный архив и снимки похорон. Как правило, если люди видят, что я фотографирую, просят прислать снимки. Так что все это будет, — уверена Вера.


О фотографиях похорон и покойников, как особом виде фиксации бытия — читайте в материале «Это история не про фотографию, это история про смерть» — кто и зачем фотографирует мертвых


— Свадеб может быть несколько, а похороны только одни, так что ну как к ним не готовиться.

— Я ищу вдохновения по мудбордам (от англ. mood board, доска настроения — презентация, собранная из карточек из фотографий в одном стиле — прим. ред.) предлагаю стили: рустик, бохо. Я за то, чтобы каждый придумывал себе ритуалы, которые ему помогают.

Кстати

В похоронной отрасли появляется и запрос на экологию. Правда, предложений пока не очень много. Но все больше известно случаев, когда из капсулы с прахом выращивают дерево, гробы становятся экологичнее, а похоронные агентства предлагают проматорий — тело замораживают, погружают в жидкий азот, после чего подвергают вибрации. Гроб не нужен. Такой компост закапывается на небольшой глубине, и на плодородной почве могут расти деревья.

Пандемия и смерть. «Прикасание — это опора в борьбе с отрицанием»

Умирание в пандемию принесло свои особенности в правила захоронений. Многих сейчас хоронят в закрытых гробах.

— Но я не представляю, как так можно. Для меня: не увидел — не поверил. Если бы я хоронила близкого, я бы просила показать хотя бы мне или другому родственнику, что это действительно наш человек. В нескольких городах уже путали тело. Для меня важно увидеть и прикоснуться. История с «теперь ее запомнят живой» — не работает. Люди начинают ждать человека, не верят, что он умер. Сознание рисует: «Я же ее не видел мертвой, может, она не умерла», — Вера цитирует некоторых своих знакомых.

То есть людям очень важно попрощаться, увидеть тело. А то получается, говорит Вера, что ящик закопали, а что в ящике, неизвестно. По ее словам, очень важны свидетельства похорон, но многие люди хотят обманываться: «Я не хочу видеть».

— Но это уже называние вещей не своими именами: «Ушел», «Покинул мир»… Даже слова «умер», «смерть» произносится редко. Их пытаются заменить какими-то эвфемизмами, — негодует церемониймейстер.

Сейчас в агентстве, где работает Вера, готовится новая услуга — ритуал омовения тела. Именно Вера хочет вернуть этот ритуал. По рассказам церемониймейстера, в деревнях всегда омывали усопшего, в морге тоже омывают, но клиентам может быть важно исполнить ритуал самим. Омовение ног — это почтение мест, где человек ходил, омовение рук — дань делам, которые он делал.

— Прикасание — это опора в борьбе с отрицанием. Ты касаешься и видишь, что человек умер.

178134347_308909370615592_4428537769231765550_n.jpg

Фото: Мария Петухова / instagram.com/1good_mourning
Вера Сальникова — профессональный похоронный церемониймейстер

Придумывание похорон. «Я хочу поддержать своих близких даже после смерти»

Помимо чужих похорон, Вера планирует и свои. Сценарий уже написан, но периодически дополняется.

— Со временем мысли и идеи меняются, — поясняет она. — Мне бы хотелось, чтобы прощание со мной было не в зале, а где-то в природном месте, на улице.

Однако Вера отмечает, что иногда все планы трудно реализовать, и тут важно подумать о том, чтобы и близким было удобно. Потому что сейчас ее планы грандиозные — то же прощание на улице сильно зависит от времени года и погоды. Но основные наработки уже есть: одежда, гроб, и речь, которая должна быть произнесена.

— Лучшую речь, чем я сама, для меня никто не напишет. Мне тоже хочется говорить на своих похоронах, — улыбается Вера.

На вопрос о том, что будет в речи, Вера ответила, что там слова поддержки.

— Я хочу поддержать своих близких даже после смерти, — говорит она.

Вере не нравятся блестящие ткани. Она не любит атлас, часто использующийся в обивке гроба, так что лучше лен или хлопок — что-то натуральное. Дизайн гроба она тоже придумывает сама: предположительно, это будет не покрытое лаком дерево и деревянные или канатные ручки. Гроб Вере хочется более экологичный. Планов много, и они разнообразны.

— Фантазия церемониймейстера — это как просмотр зарубежных новинок в журнале и возгласы: «О, такую хочу!» — сравнивает Вера.

share
print