Прошедший 4 ноября в Москве скандально-националистический Русский марш (впрочем, не марш даже, а обычный стоячий митинг, причем под сомнительными бабуринскими знаменами) вроде бы ничем не запомнился.
Народу было немного, экстремизма в действиях митингующих и ораторов не усматривалось и не услыхивалось, любые попытки сотворить что-нибудь несанкционированное жестко пресекал ОМОН. Обычное дело. Если бы не одно большое и жирное «но».
Особенно это «но» было заметно при сравнении двух митингов, того самого, националистического, и проводившегося в пику ему антифашистского мероприятия на Болотной площади. Дело в качественной разнице между участниками обеих политических акций. На антифашистской стороне стояли, притопывая от холода ногами, около полутысячи москвичей, в основном пенсионного и предпенсионного возрастов. За ультраправых же голосовало ногами преимущественно подрастающее поколение. Процентов, наверное, восемьдесят, а то и все девяносто от пришедших на Русский марш трех тысяч составили молодые люди позднешкольного, пэтэушного и раннестуденческого вида.
Доложили ли об этом возрастном расслоении тем великомудрым людям, которые определяют сегодня внутреннюю политику Российской Федерации? Понимают ли они, что за веселой игрой в перемену мест слагаемых на партийной карте страны упускают потихоньку из виду самую беспокойную часть электората — молодую? Ту часть, которая бюллетени в урны, может быть, и не опускает в силу здорового пофигизма, но, если что, всегда готова выйти на улицу. Знают ли кремлевские обитатели, что на трибунах стадионов десятки тысяч юных фанатов давно уже предпочитают размахивать не российским бело-сине-красным флагом, а имперским триколором, ассоциирующимся с националистическими движениями. А во время игры в Ярославле с местным «Шинником» на секторе болельщиков московского «Спартака» и вовсе появилось знамя со свастикой.
Крайне правые идеи оказались сегодня востребованы молодежью. Да, на акции «Наших», «Местных» и других мини-комсомолов приходит народу в несколько раз больше. Но каким будет это соотношение, если уравнять шансы, предложив подрастающим любителям президента стояние на холоде в окружении ОМОНа вместо сладких коврижек, в виде бесплатных поездок в Москву, футболок и послаблений в учебе? Ведь пугает именно то, что, несмотря на репрессии, молодежь, казалось бы, столь аполитичная, охотно пошла за ультрарадикалами. Остальные политические силы не в состоянии дать ей ни внятной идеологии, ни ярких лидеров, говорящих с толпой на ее языке.
Можно, конечно, написать тысячи правильных и умных статей о невнятной миграционной политике властей, имущественном расслоении общества и отсутствии социальных перспектив у юношества. Это все, наверное, так. Но задумывался ли кто-нибудь, что активная часть молодежи просто не хочет участвовать в эрзац-политической борьбе, напоминающей разыгрываемую одним человеком шахматную партию с самим собой. Поэтому в небогатой политической парадигме она выбирает именно крайнее направление. Которое, будучи помноженным на упомянутые выше миграционные проблемы, расслоение и недостаток перспектив, может родить поразительно опасную политическую смесь.
А такая смесь имеет обыкновение взрываться в самый неподходящий момент.
