28 ноября фильм «Шопинг-тур» выходит на экраны петербургских кинотеатров - спустя почти полтора года после премьеры на Выборгском кинофестивале (главный приз). Мама и сын-подросток пытаются найти общий язык после смерти отца и отправляются в традиционный для петербуржцев автобусный тур в Финляндию. Но в образцовых финских супермаркетах туристов поджидают не баночки «Фейри» и какао «Обой», а изголодавшиеся финны-людоеды. Режиссер «Шопинг-тура» Михаил Брашинский рассказал «Моему району» про свой смешной фильм про невероятные события и о том, почему зрителям нравится бояться.
Почему вы решили снять фильм ужасов?
Мне просто хотелось снять фильм на свои деньги — совсем маленькие деньги, чтобы ни от кого не зависеть, чтобы иметь полную свободу выражения во всех смыслах этого слова. Это не просто сделать, потому что не всякую историю можно так рассказать. Но все срослось: история сошлась со способом ее рассказа и способом производства — независимым и малобюджетным. То, что она рассказана в жанре ужасов — это вторично. Прежде всего, это история, которую мне было интересно и важно рассказать.
Вы любите смотреть фильмы ужасов?
В свое время я смотрел много фильмов в этом жанре. Я считаю, что за ним в нашей культуре закрепилось отчасти несправедливое представление: как что-то низкое, плохое, бездуховное. На самом деле это, конечно, не так. Мне кажется, что все низкие жанры — включая, ужасы, эротику, — вызваны нашей потребностью переживать эти эмоции.
Потребность человека переживать чувство страха очень велика, потому что это очень важное и отчасти приятное чувство. Приятно бояться. Это очень важный эффект в культуре: когда мы боимся в кино, мы, в каком-то смысле, говорим себе, что нам нечего бояться в жизни. Вытесняем свои страхи в жизни путем переживания их в кино.
-
Фото: Анна Иванова-Брашинская
-
Кадр из фильма "Шопинг-тур"
-
Кадр из фильма "Шопинг-тур"
-
Кадр из фильма "Шопинг-тур"
Скажем, когда в Америке случилось 11 сентября 2001 года, многие написали о том, что Голливуд своими фильмами-катастрофами вызвал к жизни эти события. Что называется, жизнь имитирует искусство. Но на самом деле, конечно же, это не так: когда режиссер показывал, как рушатся башни-близнецы (до того, как они действительно обрушились), он давал нам возможность пережить это подсознательно — сказать, что в реальности этого быть не может. На этом основаны, собственно, все фильмы ужасов. И Фредди Крюгер, и человек с маской хоккеиста, и другие страшные персонажи любимы нами именно потому, что они как бы успокаивают нас. Они не придут к нам в жизни — они уже пришли к нам в кино.
Поэтому я высокого мнения о жанре ужасов. Он играет важную роль в нашей жизни. Но в России это пока не вполне принято… может, что-то будет меняться.
Критики ищут в сюжете фильма метафору…
Я придерживаюсь точки зрения, что все, что я хотел сказать, я худо-бедно сказал. Поэтому мне не хочется объяснять свой фильм. Мне кажется, все, что зрители там увидят — сатиру на общество потребления, или геополитические отношения России-Финляндии, или трэш, или комедию, — все это в фильме есть. Я никогда не стану переубеждать вас. Я представил вам своего ребенка, а теперь уже вы сами судите, насколько он талантливый, веселый или, наоборот, скучный.
Вы сами попадали под «магию» шопинга?
Вряд ли я попадал под «магию», но я, безусловно, бывал в таких автобусах — я много коммутирую между Петербургом и Финляндией. Хотя последние годы стараюсь эти автобусы избегать: особенно, после того, как снял фильм — как-то страшно самому. Но многое в фильме основано на моих личных впечатлениях, это не умозрительные домыслы. Шопинг — это не мое, а вот магия путешествия… В фильме она тоже присутствует. Это же дорожный фильм.
Пристрастие людей к шопингу кажется вам простительной слабостью или тревожным симптомом?
Я думаю, ни тем, ни другим, — скорее, пережитком 90-х годов, межвременья, когда здесь еще нет, там уже есть. Это пережиток переходного периода, из которого наша страна сейчас уже, наверное, вышла. Поэтому мне кажется, что эта культура, включая культуру петербургско-финских мешочников, будет постепенно уходить в прошлое. Но мне показалось, что это любопытная среда, внутри которой можно придумать такую историю.
Были ли какие-то отзывы зрителей, которые вас удивили?
Прежде всего, я был очень рад, да когда на первом же публичном показе фильма на кинофестивале в Выборге люди много смеялись. На самом деле, комедия — очень сложный и страшный жанр (для тех, кто ее делает). Потому что никогда не знаешь, будут зрители смеяться или нет. Прежде всего, я хотел, чтобы людям было страшно, а потом уже смешно, — сочетание этих двух эмоций. Скорее, тут было не удивление от какой-то неожиданной реакции, а удивление от того, что у зрителей была именно та реакция, которую я хотел получить. Абсолютно адекватное восприятие фильма.
Что было самым сложным при создании фильма?
Сложно снимать без денег, потому что приходится всех о чем-то просить. А есть такие люди (и я к ним отношусь), для которых это психологически неприятный момент. Наверное, это и было самым сложным. Все остальное было просто, потому что история сама себя рассказала, и потом все пошло как по маслу. Нам было очень интересно вместе работать. Отчасти, потому, что это был эксперимент — экономический — снять фильм за очень маленькие деньги. Ну а получился он или нет — судить вам, зрителям.
